Щехура: Не король, не император, а просто Пол

Елизавета Алферьева решила узнать, кто же такой "рижанин" Пол Щехура, который никогда не откажет в послематчевом комментарии, пожурит сам себя из-за ошибки, которая ничего в принципе и не изменила по ходу матча, а также всегда улыбнется и пожелает хорошего вечера.

– Очень хочется начать с твоей фамилии. Ты канадец, но фамилия…
– Польская. Более четырех поколений назад в нашей семье появилась польская кровь. Я даже не задумываюсь о том, что фамилия не подходит моей национальности – я считаю себя чистым канадцем. Самое забавное в этой истории то, какие есть вариации по произношению моей фамилии. Особенно в России, когда ко мне подходят журналисты.

– Я слышала Щекура, Щечура, Чичура.
– Маловато будет! Секура, Сзечура – тоже частые варианты. Мне абсолютно все равно, как меня называют, главное, что имя легко читается, а так меня необязательно по фамилии называть – я не король или император, а просто Пол. А если хочется говорить правильно – Щехура.

– Нравится чувствовать себя простым парнем?
– Да, так легче жить, больше поводов улыбаться. Я, как и все ребята из Канады, обожаю гольф и знаю, что я не один такой в рижском "Динамо". Почему-то всем хоккеистам нравится эта игра, особенно мы обожаем ее летом. Еще одна моя привязанность – вода. Причем в любом значении. Я люблю плавать, рыбачить, просто грести сидя в лодке, а осенью и зимой вода для меня превращается в лед. Вот знаешь, самое главное для меня – это быть на природе и не сидеть взаперти. Мы часто выходим погулять или поиграть во что-то с Робинсоном. Очень жаль, что с Уилсоном мы не можем так же – у него немного болит плечо, и в гольф как-то с ним не поиграешь.

– Я еще спросить не успела, а ты уже про друзей.
– Да, у меня есть такая привычка – внезапно сорваться с одной темы и переключиться на другую. Я просто привязываюсь к тем, с кем в сезоне провожу время, поэтому после каждой домашней игры болтаю с кем-то из команды соперников – проводишь где-то сезон, а товарищи остаются. Вот так и сейчас, я подумал о том, что вроде бы в Риге уже второй сезон, а троица знакомых уже другая. Мы даже в автобусе сидим каким-то образом втроем: я с Кайлом и где-то третьим помещается Робинсон. Команда дружная, но делимся мы на две части – чехи и канадцы. Нам так проще. Единственный, кто вообще не примыкает ни к одной группе, это Хосса. Он как с местными общается постоянно, так и с канадцами и чехами. Но если говорить начистоту, то по сравнению с предыдущим сезоном мы слишком дружны. Причем суть в том, что здесь нет лучших друзей, а команда – у всех одно дело.

– В прошлом сезоне ты не был так разговорчив.
– Подожди, это еще не все про друзей! (Смеется) Ведь в КХЛ они у меня тоже есть, и надо вспомнить кто, раз подвернулась такая возможность. Крис Ли, например. Я отыграл с ним в Северной Америке, и теперь мы все время находимся на связи. Многое делает наш язык – нужно его знать, и все сразу проходит проще.

– Это ты о Хашчаке и Седлачеке?
– Сейчас всё не так непонятно – Хосса налаживает их английский, насколько я заметил. Да и с Хашчаком мы каждое утро выгуливаем собак – приходится разговаривать хотя бы о чем-то. У меня немецкий короткошерстный пойнтер, большая собака, для охоты. Очень много энергии, которую некуда деть – мне приходится два часа носиться с ним, чтобы он хоть немного устал. Такому, как он, нельзя сидеть дома – я очень люблю своего друга и брата по имени Молсен – вот и приходится Хашчаку бегать вместе с нами.

– Кстати о братьях. Есть ведь еще и Алекс Щехура.
– Да, мой младший брат тоже играет в хоккей, ему 22 года. Сейчас в университетской лиге, да и вообще принимает участие во всем, в чем только успевает. Я его понимаю, потому что когда был чуть младше его, играл во все, что только можно. Бейсбол, хоккей, волейбол, футбол, баскетбол и даже во флорбол. Случайно я остановился на хоккее и в нем остался. Если бы задержался на футболе, может, стал бы кем-то другим. Кстати, летом я очень люблю хоккей на роликах – это действительно круто! Лето вообще отдельное время года, мне кажется, все хоккеисты считают его любимым. У меня всегда кантри-музыка в наушниках, в машине, дома. Несмотря на это, мне все равно, что слушать в обычные дни. В раздевалке, например, меня вообще не спрашивают об этом – там вовсю орудует Хосса. В прошлом сезоне Галвиньш включал музыку, но как-то без особой страсти. А Марцела не оттащить от колонок – это его позиция.

– Начали с младшего брата – закончили Хоссой. Команда хоть была любимая в детстве?
– "Торонто Мэйпл Лифс". Просто потому что я там родился, и болеть за другую команду было невозможно. Несмотря на это, мой любимый игрок отыграл за "Анахайм", затем перешел в "Колорадо", и у нас с ним одно имя – Пол.

– Кария, естественно.
– Я не мог от него оторваться и постоянно пытался повторить за ним что-то особенное. Но еще большее влияние на меня произвел Уэйн Гретцки – я же родился в одном городе с ним. Невозможно не быть его фанатом, если ты родился с ним в одном городе. Сейчас я вырос, играю в хоккей сам, и время остается лишь на хайлайты. Конечно, я смотрю плей-офф, но в эти дни не остается времени на что-то другое. День как начинается с хоккея, так и заканчивается им.

Детройт по мрачности могу сравнить с Нижнекамском

– Не могу не спросить о Детройте. Ты ведь частый гость этого города.
– Кто-то уже рассказал, что практически все мое лето проходит именно там? (Смеется) Я не буду углубляться про сам клуб, и про то, что с ним творится что-то не так последние два года, но у него есть один жирный плюс. У "Крыльев" такая организация внутри клуба, что можно просто позавидовать. Им приходится соревноваться с зарплатами, удерживать игроков, собирать арену, но они каждый год с этим справляются. О самом городе я бы умолчал – я бы не поехал в центр и другим не советую. Единственное, куда можно поехать – это за пределы центра города, вот там очень здорово. По мрачности могу сравнить с Нижнекамском, например.

– А ведь ты тренировался у отца Гретцки.
– Тот, кого я никогда не забуду, правда. Он тренировал меня три года, и это было то самое время, когда мне нравилось делать ошибки, нравилось их исправлять. У меня в родном городе было много заведений, где можно подтянуть свои навыки. Я этим очень горжусь. После моих первые серьезных шагов в "Голдэн Иглз" настоящим испытанием стали три с половиной сезона за "Мичиган". Это была огромная школа хоккея, постоянные соревнования с другими талантливыми ребятами. Тебе, родившись в Латвии, наверное, сложно представить, сколько там команд?

– Когда разговариваю с ребятами из Северной Америки, всегда немного, но слышу добрые слова об этой лиге.
– Знаешь, я думаю, что это хорошая подготовка к АХЛ, потому что нельзя просто так попасть в Американскую хоккейную лигу и быть стойким в первых же матчах. А сыграть в команде, которая борется за первое место среди десяти групп, – это уже сильно. Именно там я смог быстро убегать в оборону, если этого требует ситуация, а также перемещаться на два фланга. Многие из ребят, с кем играл, теперь в НХЛ: в "Коламбусе", "Каролине" и в других клубах. Самый главный плюс этой лиги в том, что каждый год десять игроков обязаны уйти, а взамен приходят десять новых. К сожалению, правил отбора я не помню. Мне тоже повезло – я смог закрепиться в "Айова Старз", что дало мне новую дорогу.

– Да, ты фланировал между НХЛ и АХЛ.
– Я отыграл в НХЛ около 90 игр и могу честно сказать – мне было сложно. Молодые рвутся показать себя, как могут, давление сказывается не только физически, но и психологически. Именно на этом примере хочется заметить, что хоккей – это не просто ударить по шайбе и нестись в соседний борт, чтобы хитануть соперника. Иногда я сидел и думал, что завтра может наступить тот день, когда твою эстафетную палочку отберет другой сумасшедший игрок, готовый на все ради места в составе. Это добавляет адреналин, потому что ты злишься и очень хочешь бороться дальше. Ты же заметила, что у меня в карьере небольшой микс: АХЛ и НХЛ смешаны.

– Как раз тогда у "Тампы" сменилось руководство...
– Причем вместе с руководством сменился даже оттенок стен в раздевалке, ну и команда и понимание игры. У кого-то пропадал стимул играть, новички, наоборот, радовались новой системе. Я, к сожалению, не справился с такой переменой, потому что привык ко всему, что было до этого. Именно из-за этого я провел потом два сезона в АХЛ и какие-то ничтожные девять игр за "Баффало". Мне не хватило физики и прошлой атмосферы в раздевалке. Мне было очень неприятно поднимать эту тему, но раз пришел – отвечаю на вопросы честно.

В КХЛ красивые драки никому не нужны

– А ведь действительно, с тобой совсем нет больших интервью.
– Это самый свободный диалог за два последние года для меня. Сейчас могу спокойно признать, что я очень рад, что есть такая лига, как КХЛ. Если забыть о перелетах в Хабаровск, то минусов я пока не вижу. Разве что первое время я не мог привыкнуть к тому, что размеры площадок невыносимо огромные, и на скамейке я пытался отдышаться. А сейчас играю так, будто в Канаде точно так же (смеется). Хиты у меня пока не получаются, потому что в Канаде прятаться некуда, а здесь не успел головой повернуть – соперника уже унесло на три метра вперед. В последних играх нам не хватает такой мощи, потому что в других командах могут осознанно сделать больно одному из наших ребят, а ведь хочется, чтобы была защита. К сожалению, такого конкретного героя у нас нет.

– Да, Ивананса не хватает.
– Руководству виднее и понятнее все это. Просто мы стали с ним большими друзьями, и я могу признаться, что скучаю по нему. Я знаю, что иногда он просматривает прессу, поэтому хочу пожелать ему найти тот самый клуб, который примет его и оценит всю его привязанность к команде, к ребятам. Он безотказный человек. Наверное, в КХЛ да и вообще настало другое время – красивые драки никому не нужны. А той золотой середины между красивой дракой и настоящим защитником в команде почему-то никто не чувствует. Я бы хотел, чтобы Райтис снова был с нами. Наверное, это единственный игрок, которого так не хватает.

– А ведь с одним игроком из Латвии ты еще и в "Тампе" играл.
– Бери больше – сначала мы играли с Карсумсом в "Мичигане", а затем в одной тройке в НХЛ. Я прекрасно знаю Карси, мы часто были вместе, и я рад, что он попал в московское "Динамо" – это новый шаг для него. Если бы мне сказали еще тогда, что я буду играть за рижское "Динамо" в КХЛ, я бы переспросил, что это за лига и, наверное, улыбнулся бы, не поверив. Сейчас вообще не понимаю, где могу играть еще, кроме этой команды, потому что я привык к городу, к болельщикам после игры. Некоторых я уже начинаю узнавать – у них целые коллажи с нашими фотографиям.

– Тебя скоро, как и Хоссу, за легионера считать не будут.
– Пока что я знаю Paldies и Ludzu – мне нравится. Да что здесь говорить, когда после матча я думаю о том, что на улице стоит машина, дома ждет собака, а на арене до сих пор болельщики кричат: "Динамо Рига"? Больше ничего не хочется – тренироваться и радовать фанов еще больше. Приятно быть частью этой команды: тренер волнуется за нас, вратари радуют, часто спасают, в раздевалке грохочет Tiesto, а наш капитан доволен и может здорово пошутить. Сандис Озолиньш вообще может справиться со всем – он знает те команды, которые могут сделать пакость, те, с которыми можно достойно сыграть. Это легенда, которая знает слишком много, и иногда мы просто чешем затылок, видя то, что он творит на льду.