Предлагаю Вашему вниманию новое интересное интервью Вячеслава Быкова, опубликованное в журнале "Звезда СКА". Читается на одном дыхании.
— Странную вещь нам рассказали: правда, что вы не разрешаете водителю клубного автобуса сдавать назад?— Правда. Все водители об этом знают. С командой ездить назад нельзя.
— Почему?— Всегда и везде движение должно быть только вперед.
— Вы верите в приметы?— Не знаю, примета это или традиция. Позаимствовал ее у предыдущего поколения. В ЦСКА так было заведено еще до того, как я пришел в команду. Я продолжил, и во всех своих командах стараюсь поддерживать традицию.
— Перед игрой вы несколько минут слушаете музыку в плеере телефона. Джаз, шансон, классика, что-то модное?— На самом деле слушаю то же, что и ребята в раздевалке. У меня нет любимых направлений. В наушниках может играть классическая и камерная музыка, джаз и рок-н-ролл. Когда я выступал за ЦСКА — отвечал за музыку в автобусе, кассеты переписывал. А теперь мой сын занимается тем же самым во «Фрибуре». Музыкальные мы.
— В ЦСКА с музыкой было сложнее, чем сейчас?— Искали пластинки, привозили из-за границы, переписывали на кассеты. Мы в Питере разговариваем; помню, как всей командой пришли на один из первых концертов Розенбаума. Это было в Ленинграде. Молодой Александр Малинин приходил и пел для нас в сборной. Хоккеисты и артисты всегда находили общий язык.
— Какая из встреч с артистами запомнилась больше других?— С Евгением Леоновым, Роланом Быковым. Несколько раз встречались с Александром Абдуловым. Потом ходили на его спектакли. Среди театральных актеров у меня немало знакомых. Знаю многих петербургских звезд.
— Виниловые пластинки собирали?— В детстве. Помню, залез в сарайку, нашел старый патефон. И пластинки Утесова. Ох, какое было наслаждение!
— Илья Горохов рассказывал, что в «Салавате» вы ставили «Балладу о борьбе» Высоцкого прямо перед решающей игрой с «Ак Барсом» в плей-офф...— Мы с Игорем (Захаркиным. — Прим. авт.) всегда стараемся создать нужную атмосферу. Стремимся помочь ребятам найти нужное состояние перед решающими матчами. Помогаем им преодолеть себя. Музыку — да, ставил. Ребята оценили.
— У вас в жизни было два показательных момента. В начале девяностых вы отказывались ехать во «Фрибур» без Хомутова. Много лет спустя история повторилась. Вам предлагали остаться в сборной, но без Игоря Захаркина. В обоих случаях вы не желали бросить друга. Принципиальная позиция?— Да. Не думаю, что я один такой. Многие живут по подобным принципам. Было очень непросто найти такого партнера, как Андрей Хомутов. Играя с ним вместе, я получал удовольствие от хоккея. Был счастливым человеком. Хоккей во мне был и остается навсегда, приносит счастье — зачем было что-то менять, искать кого-то еще? Мы с Андреем сразу договорились: либо нас берут вместе, либо не берут ни одного. «Квебек» хотел пригласить обоих, но канадцы не уважали нас как личностей. Их условия сводились к одному: «Попробуем, если что-то пойдет не так — извините». Мне тогда было 30 лет, Андрею — 29. У обоих по двое детей. Как можно ехать на таких условиях? К тому же в наши планы не входило переучиваться под канадский хоккей. Я разговаривал с «Квебеком» в течение года. Дал им понять, что они не правы, но канадцы настаивали на своем. Когда пришло предложение из Европы, мы сразу предупредили: или едем вдвоем, или не едет никто.
— Рассказывая о переезде в Швейцарию, вы отмечали, что хотели больше времени уделять семье. Неужели не хотелось покорить НХЛ и доказать величие еще и выигрышем Кубка Стэнли?— Мне была интересна спортивная составляющая, но до 1972 года я не знал о существовании НХЛ. Мечты играть за океаном, бороться за Кубок Стэнли не было. Да, грянула перестройка, и мы начали свою борьбу за право играть, где хотим. Добились того, что система под нас прогнулась, и первая пятерка поехала в НХЛ. Был договор с руководством ЦСКА, что все вместе из коллектива не уйдем — массовый отъезд мог подкосить команду. Наша пятерка осталась еще на год.
— Неужели совсем не хотелось рискнуть и отправиться в Канаду?— Во-первых, они отнеслись к нам неуважительно, я вам говорил. Во-вторых, в моем возрасте многие уже заканчивали. Мы сами отмеряли себе два-три года. Не хотелось в конце карьеры лезть в кабалу, в джунгли, где тебя будут переделывать на канадский манер. Да и условия «Квебека» никак не соответствовали нашим желаниям. Если кто-то скажет, что уезжал в Америку, только чтобы узнать что-то новое, — не верьте. Все хотели создать финансовый запас для жизни после хоккея. Гарантий, что мы станем тренерами, не было никаких. В это время на меня вышли люди из Швейцарии. Сопоставив все, я принял их предложение и не ошибся: это было самое счастливое время в моей жизни. Не только хоккейной, всей жизни. Десять лет жил как нормальный человек: отработал сколько надо, вернулся в семью, поехал в отпуск. И при этом занимался любимым делом. В последний раз ко мне обращались после чемпионата мира 1993 года. Приезжал президент «Квебека» Марсель Обю. Очень приятный человек. Но тогда уже поезд ушел. Во «Фрибуре» мы играли в свой хоккей, учили других. Все было богато в спортивном плане и обалденно богато в жизненном плане. Я доволен выбором.
— Говорят, швейцарцы не хотели брать Хомутова...— Швейцарцы вообще хотели взять троих — еще и Валерку Каменского. Но в их лиге разрешено было иметь только двоих легионеров. А Валерка выбрал другой путь.
— История с Захаркиным из той же серии, что и с Хомутовым?— Не совсем. С Игорем мы знакомы давно. Я был игроком, а он уже трудился в тренерском штабе Тихонова в ЦСКА. Общий язык нашли сразу. У нас ведь возраст примерно одинаковый. Когда я уезжал в Швейцарию, мы договорились, что когда-нибудь обязательно поработаем вместе. Такая возможность появилась много лет спустя в ЦСКА. Захаркин бросил все и приехал в Москву. Хотя в Швеции он занимал важный пост в одном из муниципалитетов, отвечал за местный спорт. Это была пожизненная должность.
— Человек был полностью обеспечен работой и финансами?— Да. Но если ты уходишь с этого поста, кто-то обязательно его займет. Вернуться не получится. Этим шагом Игорь показал, как ему интересно поработать со мной. У нас наладились рабочие отношения, они помогают прогрессировать, расти как специалистам. Мы ищем новые пути, находим, ошибаемся и побеждаем — все вместе. Наш девиз: «Спина к спине, где бы мы ни были». В ситуации с уходом из сборной у меня даже тени сомнения не возникло, как поступать.
Не вижу смысла искать еще кого-то, когда тебе интересно с человеком. Здорово, когда ты можешь общаться, спорить, высказывать мысли, которые наведут на правильное решение. Зачем искать других помощников из-за чьего-то мнения?
— Но момент-то был тяжелый. Общественное мнение было настроено против Игоря Владимировича?— Били по нему, но знали: удар настигнет меня.
— Получается, выдержали удар?— Маленькие учатся выживать с самого детства. Вы, вон, маленький, знаете наверняка!
— Вы прожили в Швейцарии больше десяти лет. Год назад у вас брала интервью чешская газета, и вы заявили, что остаетесь советско-российским человеком. Почему?— Мы выросли в Советском Союзе. Нам посчастливилось играть для трех стран — СССР, СНГ и России. Правда, не знаю, подходит ли тут слово «посчастливилось». Все правильно, я — советско-русский.
— Это правда, что вы взяли с собой в Швейцарию армейский мундир?— Да. У меня вся форма там. Мундир с погонами старшего лейтенанта. Хотя уволился капитаном. До майора не хватило трех дней. Надевал форму на Рождество. На традиционный командный ужин, где всегда было очень весело.
— Например?— Тянули из шапки жребий, кто кому делает подарок. Необязательно дорогой, но смешной. Было интересно. Все стремились узнать партнеров ближе, чтобы понять, что дарить. На том веселом ужине презенты и вручали.
— А вам что дарили?— Ребята распилили мою деревянную клюшку на много мелких кусочков и собрали ее заново с помощью дверных петель. Говорят: «В твоих руках клюшка — как живая!» Она как змея и получилась.
— Это правда, что вы были самым известным русским в Швейцарии? И что вас до сих пор узнает каждый второй?— Фрибур — небольшой город. А известность... ее надо правильно использовать.
— Вы как раз пытаетесь — например, продвигаете русскую культуру...— Недавно был кинофестиваль во Фрибуре. Мне дали возможность представить наш кинематограф. В прошлом году был Эрик Кантона (великий французский футболист. — Прим. авт.), в этом — я. Выбрал пятьфильмов.
— Сами выбирали?— Да. Заумные предлагать не стал. Показал им классику: «Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница», «Пес Барбос и необычный кросс». Из новых — «Метро», «Сталинград». Идея была такая: какие бы фильмы я взял с собой на необитаемый остров. Им очень понравился наш юмор. Помните: «Управдом — лучший друг человека». Они это уловили. И было много зрителей.
Кстати, этот фестиваль проходил перед Олимпиадой в Сочи. Нас все пытались очернить. Я начал свою войну — информационную, защищал как мог.
Всегда говорю — хотя, может, это звучит пафосно, — что ты как посол страны. От того, как себя поведешь, зависит, какое мнение сложится о твоей стране.
— Как складываются дела у вашего сына Андрея?— Все в порядке. В этом году подписал новый контракт. Он один из лидеров «Фрибура». Сейчас играл против нас. Очень старался, но мы все равно выиграли. (Улыбается.) Хотя его действиями я остался доволен.
— Пишут, что ваша дочь работает в Швейцарии продюсером...— Нет, там дело прикрылось. Сейчас она работает в автомобильном бизнесе в области маркетинга. Обожает общаться с людьми, в этом похожа на нас. Мы сразу, как только приехали в Швейцарию, начали изучать язык.
— Дети больше швейцарцы или русские?— У них русская душа. У обоих. Чувствуется это во всем. И они себя считают русскими. Да, сын и дочь росли в Швейцарии, но скажу так: когда играет российская команда, они надевают майки с нашей символикой, берут флаги или вешают на машину и мчатся по городу.
— А в Челябинске у вас кто-нибудь остался?— Мама и сестра с мужем живут там. У них уже дети и внуки. Моя племянница, кстати, здесь, в Питере, живет. Увиделись пока только один раз, времени не было.
— На матчи она ходить будет?— Конечно, куда денется, болеть же за дядьку надо!
— Жизнь — лучший драматург, Вячеслав Аркадьевич?— Что за фраза?
— Вы могли ее не слышать, потому что в этот момент находились на скамейке. А мы и миллионы людей с нами запомнили ее навсегда. Это слова комментатора Романа Скворцова после победной шайбы Ильи Ковальчука в Квебеке в 2008 году. Что чувствуете, когда вспоминаете о том финале?— У меня уже ком в горле... Вы только начали говорить, слезы стали наворачиваться...
— На скамейке в тот момент вы выглядели очень спокойным...— Всегда важно контролировать эмоции, какими бы они ни были. Мы стараемся работать так: когда нужно — поднимать пульс команды, когда нужно — успокаивать. Как ты ведешь себя на скамейке, так и команда будет играть. Чувствуешь, что нет нерва на площадке, все серовато — нужно реагировать. Иногда приходится и с судьями на других тонах говорить, хоть я их уважаю. Надо показать команде, что ты не согласен. Надо сохранять эмоции. Ошибается тот, кто теряет контроль над собой. А ошибка — это гол.
— Но тогда уже нечего было контролировать?— Тогда эмоции были такие — пробка вылетает из шампанского. Что-то невообразимое. Много было всего: до этого и во время. На Илюху был мощный накат, на меня тоже. Со стороны специалистов и вашего брата. И сам матч финальный складывался драматично. А для канадцев даже трагично. Тот момент вместил в себя все, что можно. Все переживания, всю работу. Гол Ильи отпустил все.
— Психологи учат: когда тебе тяжело, вспомни самые радостные моменты жизни. Пробовали?— Правильный способ. Но я специально запись того финала еще не ставил. Только случайно на него попадал — и каждый раз ком в горле...
— Про Ковальчука недавно Игорь Захаркин сказал, что Илья — идеальный капитан. А какой он — идеальный капитан?— В нашу бытность Илья — один из редких капитанов, который понимает, как себя вести на этом посту и что делать. Знает все рецепты капитана.
— Что за рецепты?— Командный дух. Помните, когда он начинал в НХЛ, на него приклеили ярлык: «такой-сякой, не командный игрок». Мы с Ильей познакомились в Москве, и для нас стало приятным откровением — он чисто командный игрок. У Ильи свой стиль. Но как человек, личность, спортсмен — это командный игрок до глубины души. Семейный человек. Он должен быть примером.
— Мы с Ильей много общаемся. Честно признаемся, что с ним общаться нелегко. Перед ним ты как на экзамене, как на ринге. Трудно представить, как он ведет себя в команде...— В команде он, конечно, другой. Не такой, как с вами. Во-первых, у него за плечами большая школа НХЛ по общению с журналистами. Плюс в его жизни было много тех, кто преподносил информацию не так, искал негатив, а не находил плюсы. Поэтому он осторожно подходит к посторонним людям. Душу вам открывать не будет — Илья должен знать человека. И доверять ему.
— В СКА появился еще один человек, которого можно назвать полноправным лидером. Рады, что есть такой боец, как Виктор Тихонов?— Любой был бы рад. Виктора знаем давно, мы в ЦСКА его и брали. Воспитание у человека потрясающее — важнейший фактор. Ему помогло это и в карьере. Его уважают в команде. Интересный, самобытный игрок, который продолжает совершенствоваться. Цепкий и жадный до побед.
— Квалифицированных хоккеистов в СКА действительно много. Но вот вопрос, который многие задают на протяжении последних лет: бойцовский дух в команде есть?— Да, есть. И его надо развивать, воспитывать, сохранять, лелеять. Мы уже чувствуем, что у нас хорошая команда. Единая. И лидер есть.
— Футбол, рыбалка, гольф, фигурное катание — это все в рамках создания единства?— Все это в рамках формирования единой семьи.
— Жозе Моуриньо сказал как-то: «Мне не важно, хороший мальчик или плохой играет за мою команду, мне важно, чтобы он забивал голы». Вы по такому принципу не работаете?— Он говорит про характер. Качество и характер — это наш девиз. Безусловно, большой спортсмен — это человек с характером. Самобытный. Но все должны быть объединены одной целью. Чтобы личные амбиции ставились ниже командных. Я встречался со многими людьми, которые грызли лед, а вне льда были добряшками. Наша философия такая: хоккеист, стоящий напротив меня, воспринимается на 50 процентов как личность, а на 50 процентов как спортсмен. Уважая личность, мы не забываем о требованиях.
— Ринус Михелс говорил, что футбол как война: кто ведет себя по правилам, никогда не победит. Хоккей еще ближе к войне?— Опять о характере речь. Еще один важный момент — чувство голода. Кто его развил, тот всегда будет стремиться к победам.
— Оно у вас есть — чувство голода?— Безусловно. Вы же знаете — маленькие всегда хотят выйти и победить. Очень сильно хотят. Играть ты выходишь, чтобы добиться победы.
У меня вопрос: а почему вы только футбольных тренеров приводите в пример? Неужели хоккейные ничего дельного не сказали?
— Есть пример и хоккейного. Вячеслав Быков перед Олимпиадой в Сочи в одном из интервью сказал: «Есть мечты, которым не суждено сбыться. Это надо уметь принимать»…— Да, говорил. Вспоминал, что так и не получилось выиграть Кубок в Швейцарии. Но теперь сын попытает удачу.
— Нас эта цитата напугала. Как же тогда Кубок Гагарина и хоккейный Петербург, тут мечта живет уже много лет?— Мы эту фразу превращать в лозунг не будем. Не переживайте вы так. Все плохое когда-нибудь заканчивается.
— Кажется, тренер СКА под таким давлением, что физически ощущает свою ответственность?— Я все прекрасно понимаю и не думаю о давлении. Зачем мне это? Чтобы согнутым пополам ходить? Я знаю, что все ждут, надеются. Кто-то ждет провала, но доброжелателей больше, и меня это радует.
— После двух месяцев тренировок вы можете сказать, в какой хоккей будет играть ваш СКА?— Говорить «атакующий» или «оборонительный» — это неправильно. Хоккей сейчас органичный. Нельзя выиграть без обороны или атаки. Все должны быть на своих местах. Исполнители у нас такие, что способны играть в любой хоккей. А клише, которое используют в отношении нашей с Игорем связки — мол, у их команд нет обороны, играют только в атаке, — это только клише. Так играть невозможно.
— Все ждут, что теперь СКА будет...— ...выигрывать 7:2 или 9:8?
— Да... да!— Я тоже за то, чтобы мы всегда выигрывали 9:8, но выигрывали.
— То есть готовы восемь шайб пропускать?— Хоккей — самый классный вид спорта в мире: быстрый, динамичный, коллективный и зрелищный. Что нужно зрителям? Голы! Сейчас еще правила модифицировали специально, чтобы создать больше голевых ситуаций. Я тоже за это! Я бы вообще разрешил забивать всем, чем угодно. Только не бросать шайбу в ворота руками, а все остальное — пожалуйста! Для зрителей важен гол. И в футболе так же — разрешил бы забивать любыми частями тела. А в овертайме убрал бы все офсайды и синие линии.
— Вы сильно изменились с 2011 года, когда последний раз активно работали?— Да.
— В чем?— Постарел.
— Внешне не скажешь...— Спасибо. Сложно сказать, изменился ли я как человек. Я не анализировал.
— Удивительно, что вы остались позитивным человеком после 2011 года...— Я по жизни позитивный. Неинтересно жить в негативе.
— Мы правильно поняли, что вы более спокойный, а Игорь Владимирович более энергичный? Например, теперь во время тренировок все участвуют в процессе — и массажисты, и врачи, и техники, а ваш помощник их постоянно подгоняет...— Это обязательно. У нас не должно быть людей, которые не знают, что делать. Если кто-то не знает — это человек не нашей системы. Все должны чувствовать свою необходимость и важность. А с Игорем мы действительно разные. У него вспыльчивый характер. Но мы всегда соблюдаем баланс. Иногда и я вспылю, побурлю.
— Некоторые хоккеисты в приватных разговорах отмечали, что это была самая тяжелая предсезонка, которую они помнят. За что вы их так?— Правда так говорили? Странно... Мы ведь половину нагрузок убрали. На самом деле было важно, чтобы они прошли тяжелую подготовку. Ребята должны серьезно работать, на то они и профессионалы. Но баланс надо соблюдать, чтобы не наступило психологической усталости. На то и направлены все наши культурные мероприятия.
— Вы очень много говорите про команду и командный дух, но разве с современным поколением людей это еще актуально?— Легко.
— Но ведь в сборной вы тоже создавали единую семью...— Я горд тем, что меня услышали тогда наверху. Мы с Владимиром Владимировичем (Путиным. — Прим. авт.) поставили задачу, чтобы на примере нашей хоккейной команды люди увидели, страна увидела, что надо объединяться, быть вместе.
— После Ванкувера и чемпионата мира 2011 года ходили слухи, что игроки вас подвели, нарушали режим, а в команде царила анархия...— Это просто хотели так представить. На нас началась атака, вот и писали. Повторюсь: для меня важна личность. Сначала смотрю на человека, а потом на спортсмена. Мы работаем с профессионалами, которые умеют и знают, как себя готовить и после матчей. Это не юноши. Нянчиться или смотреть в щелку, чем занимается человек, или камеры ставить во всех ресторанах Петербурга — это не ко мне. Я доверяю ребятам, но они должны знать, что от них зависит многое, если не все. Мы стараемся создать эту атмосферу. Атмосферу понимания. А куда они ходят, что едят и во сколько ложатся спать — не мое дело. Но ты должен прийти на работу и выполнить все, что тебе говорят. Мы требуем. А подсматривать не буду никогда. Мне в советские времена не доверяли, а я потом 10 лет доказывал всем в Швейцарии, что человек и без контроля способен добиваться результатов.
Анархии в нашей команде не будет никогда! У наших хоккеистов есть возможность подойти и спросить, если они что-то не поняли. И есть два ответа: «да» или «нет». И объяснение «почему».
— Осталось совсем немного до того момента, как вы встанете на скамейку в Ледовом и услышите рев 12,5 тысячи человек. Приятное ожидание?— Для нас плей-офф уже начался. Мы к нему готовимся с первых дней. По-другому нельзя. Важно, чтобы игроки чувствовали и понимали: все делается во имя результата. В конце сезона увидим, что наработали. Если мы будем серьезно трудиться сейчас, результат придет. Поэтому мы продолжаем изучать команду, делать посылы игрокам. И добиваемся, чтобы они участвовали в процессе, а не просто по рельсам ехали. Чтобы они думали, искали решение. В игре всегда есть соперник и всегда есть импровизация. Поэтому они должны дружить и взаимодействовать между собой. Это творческий процесс. Для нас важно, как они себя ведут: быстро покидают раздевалку или остаются; раньше приходят на тренировку или минута в минуту.
— Максим Сушинский пару лет назад сказал фразу, которую припоминают всем армейским наставникам. Смысл ее сводится к тому, что в Петербурге какая-то неудачная хоккейная карма. Она и мешает. Слышали?— Не слышал и не собираюсь слушать. Все это ерунда. Я вам обещаю — все будет хорошо! Все будут рады и довольны!
А теперь сюрприз для всех наших читателей - в новом выпуске газеты "Советский Спорт Weekly" опубликовано еще одно большое интервью Быкова и Захаркина. В конце статьи небольшой бонус, в котором Игорь Захаркин официально признает существование Армии Аркадича. Спасибо журналисту Павлу Лысенкову за обсуждение нашего творчества с Великим тренером!
Более качественное фото заметки
здесь.
Сентябрь 2017
Август 2017